Город без времени: Каши-Бенарес-Варанаси
Ночь. Внизу, чуть поодаль от нашего ашрама несут на костер тело, закутанное в белый саван. Снуют там и здесь летучие мыши, кричат неведомые ночные птицы. Плещется Ганга, а на гхатах, в палатках садху у самой воды творятся какие-то ритуалы.
Вот свора собак что-то не поделила, и над водой разлетается громкий лай. А совсем скоро, часа в 4 утра в гурукуле — школе для мальчиков-браминов, что находится совсем рядом с ашрамом, где мы живем, начнут раздаваться заучиваемые учениками мантры. Здесь учат Веды…
Варанаси — город в котором времени нет. Как и тысячи лет назад жизнь и смерть сплетаются здесь в одно неделимое полотно. Смрад сливается с волшебными ароматами благовоний и цветочных гирлянд, что ждут подношений богам, и всё здесь едино, и нет ничего, что было бы странным, дурным или лишним…
Варанси: не проспать важное
В Варанаси наш поезд прибывает около 5 утра – аж на 40 минут раньше времени, указанного в расписании ж/д движения, и нам приходится впопыхах вскакивать с полок, спешно собираться, и схватив полурасстегнутые сумки и чемоданы, буквально спрыгивать с поезда на ходу.
Но Варанаси не случается ни с кем не вовремя. Нас он настиг врасплох и взбодрил с первых же минут – не спать! А то проспите что-то очень важное – каждый свое. У нас небольшая компания из четырех человек. С нами Александр – идейный вдохновитель «Индии Свами», я — её главный редактор и корреспондент, и наш оператор со своей спутницей.
Мы трое – в Варанаси впервые. А вот Александр знает город хорошо, много лет подряд он приезжал сюда к своему (а ныне и моему) учителю – Лали Бабаджи, который живет на Лали гхате у самых вод Ганги.
Едем в ашрам. Такси высаживает нас у совсем узенькой, по-индийски грязноватой улочки, куда мы ныряем, словно в темную подворотню. А вот и двери ашрама. Ворота заперты изнутри, а с территории не доносится ни звука – все обитатели еще спят.
У дверей ашрама: первый взгляд на Гангу
Проходим пару шагов – и оказываемся перед длинной широкой лестницей, ступени которой ведут прямо к воде. Вот она священная Ганга, древняя богиня, несущая свои воды у берегов Каши – города света. В груди что-то замирает, ласково и протяжно щемит, всколыхивая какие-то давние воспоминания – должно быть из других жизней, что вероятно прошли где-то здесь, у ее теплых вод.
Ганга теплым молоком разливается внутри, заполняя все пространство души, которое бесконечно. Я вижу улицы Каши — города, у которого нет времени. Я гляжу на пестрые гхаты и чувствую, что когда-то уже была в этом городе.
Мои спутники остаются у дверей ашрама, пытаясь достучаться до Лали Бабы или его помощников, а я меня влечет к самой воде – нестерпимо хочется поздороваться с рекой. Я касаюсь воды пальцами, ощущаю ее ласковое прикосновение. Что-то есть в этом прикосновении очень женское, даже материнское. Простое касание, а столько в нем тепла.
Рядом женщины в разноцветных сари еще в полутьме совершают свои утренние ритуалы, поклоняясь Ганге: зажигают маленькие дипы, бросают в воду яркие рыжие цветы бархатцы. Огоньки горят над водой, подрагивают и отражаются в воде.
Возвращаюсь наверх.
В гостях у гуру
Наконец, нам открывают двери, приветствовать нас вышел сам Лали Баба. Видно, что он искренне рад нам, и особенно Александру – его давнему ученику. Гуруджи очень приветлив и общается со всеми по-свойски, но не нужно относится к этому несерьёзно. Лали Баба принадлежит к ордену садху Джуна Акхара, являясь одним из его 108 Шри Махантов, также он – практикующий тантрик и нага-баба. Когда-то он 12 лет ел только из копалы – специальной чаши из черепа, а затем год питался одними фруктами, имея из одежды лишь тоненькую повязку, прикрывающую половые органы.
Баба сразу ведет нас наверх, гремя связкой ключей как заправской интендант, открывает каждому из нас по комнате. Внутри – большая кровать, покрытая пестрым пледом, люстра-вентилятор и простенький стеллаж у стены. Туалет и душ рядом – на этаже. Этого вполне достаточно, чтобы упасть на кровать после неудобной ночи в поезде и заснуть часов до 9.
На балконе ашарама.
Но сначала, конечно, встречаем рассвет над Гангой. С нашего балкона из ашрама она – как на ладони. Красное солнце поднимается сквозь мутное марево прямо из реки, и на него долго можно смотреть не щурясь, прямо невооруженным глазом. Становится светло, воздух наполняется звуками – лодочки с паломниками и туристами начинают скользить по глади воды. Садху выбираются из своих палаток на гхатах и совершают омовение.
Какое-то время сидим в молчании, глядя на эту незатейливую картину, которая не меняется вот уже тысячи лет. Потом расходимся по комнатам, и я проваливаюсь в сон.
— Гуд морнинг! – легкий стук в дверь будит меня. Помощник Бабы зовет всех вниз пить чай. Наш гуру обожает готовить и кормить людей – для него это часть карма-йоги, служения людям, а через них – богу.
Он сам готовит огромные подносы со сладостями, которые подносит божествам и потом раздает как прасад.
Еще одно излюбленное блюдо нашего учителя Borsh – удивительного вида и вкуса красный индийский суп, с капустой свеклой, сахарным сиропом и множеством южных диковинных овощей и специй, который Лали Баба гордом называет борщом. Борщ он попробовал у учеников в России, когда был там прошлым летом, и теперь это его коронное блюдо.
Баба – строгий вегетарианец.
— Никакого мяса, лука и чеснока, — не устает повторять учитель.
Умри, но не сейчас: волна Варанаси
После чая с Бабой прощаемся с ним и уходим пройтись по улочкам старого Каши. У города очень много пластов. День и ночь на Маникарнике и других гхатах горят погребальные костры, и от этого хорошо и спокойно, странным образом спокойно. Никакого страха и тревоги, только затапливающее душу спокойствие.
— Рам-Рам-Рам-Рам! — рядом с твоим лицом на деревянных носилках проносят на Маникарнику запеленутое тело, и ты вдруг чувствуешь то самое, настоящее чувство дежавю. Ты не удивляешься чему-то, а вспоминаешь. Вспоминаешь то, что уже было с тобой.
Есть ощущение именно вспоминания — как будто возвращаешься в какое-то очень родное и важное для тебя место спустя много-много лет.
И еще в Варанаси очень чувствуется собственная личность. То есть чувствуется, что у тебя есть личность, которая живет сейчас, но ты — не она. Ты гораздо объемнее.
Варанаси вообще — это город объема, плотно заполненный невероятным количеством энергии, жизней, информаций.
Кажется, что голова буквально лопнет от этого объема, и в первое же утро мне становится плохо. Мы сидим в лавке, где продают рудракшу, слушаем, как брамин рассказывает про слезы Шивы, и я чувствую, что буквально отключаюсь.
Брамин показывает нам дорогую и редкую рудракшу, а некоторые экземпляры и вовсе достает из сейфа — стоимость их доходит до нескольких сот тысяч рупий. Фото: Петр Сидоров
От этого страшно и странно, а потом буквально через несколько часов все проходит. Я как будто настраиваюсь на программу, на какую-то волну этого города, потому что позволяю себе войти в его пространство, или он позволяет мне сделать это, потому что чувствует, что я хочу этого, что я вспоминаю его.
Храмы и обитатели Каши
На следующий день идем встретиться с Настей Парвати – нашей соотечественницей, которая живет в Варанаси. Она преподает йогу, пранаямы и дает уроки санскрита. Настя почитает Шиву в традиции вирашиваизма, и обещает провести нас на территорию главного вирашиваитского храма и ашрама в городе.
Вирашиваизм (или Лингаята)— одна из школ шиваизма, возникшая в XII веке в Южной Индии. Ее последователи поклоняются Шиве в форме Лингама и носят Ишталингу — персональный Лингам, символизирующий Шиву, на теле как знак своей преданности и единства с Богом.
— Вам невероятно повезло, сейчас арати проводит сам Каши Джагадгуру Махасвамиджи — один из патриархов традиции вирашайва, — взволнованно восклицает Настя, когда мы оказываемся на территории ашрама.
Поспешно следуем за ней в храм, где почти закончилась пуджа, которую проводил этот духовный учитель. Попасть на такую службу – действительно удача, ведь Чандрашекхара Шивачарью Махасвамиджи по уровню и значимости для верующих можно сравнить ну разве что с патриархом Кириллом в православии.
— Возможно он даже даст вам свой даршан, — говорит Настя, и действительно, после завершения арати нас приглашают в небольшой зал прямо в храме и усаживают на пол, перед специальным, пока пустующим пьедесталом.
Через несколько минут в зал заходит смуглый человек с серьезным лицом, облаченный в шафрановые одежды. Его голова полностью покрыта оранжевым капюшоном, но уши, согласно традиции, оголены. У него строгие черты лица, черные проницательные глаза и очень сдержанные движения. Он держится немного отстранено, и вежливо улыбнувшись, спрашивает — откуда мы и что делаем в Варанаси.
Мы коротко отвечаем, потом нам разрешают приблизиться к патриарху, и он милостиво благословляет каждого из нас, подарив по 2 большие красные рудрашки, опустив их в наши ладони. На этом даршан заканчивается.
Потом мы гуляем с Настей по городу, и она здоровается с каждым садху, встречающимся на пути – многие здесь ее хорошо знают и даже любят.
— Обязательно зайдите в Гаури мандир, это мой любимый храм, — советует Настя прежде чем попрощаться. – Он находится совсем недалеко от вашего Лали гхата.
Мы так и поступаем. Нам предстоит узнать или вспомнить еще много удивительных мест и пережить немало невероятных событий. Чего, например, стоит готовка еды и кормление 9 браминов, проводящих трехдневную пуджу Мангалу – планете Марс для одного из участников нашего путешествия…
Варанаси — тот город, который нужно принимать постепенно. Возвращаться в него снова и снова, открывая новые двери. Поднимаясь по новым лестницам, туда, в настоящий город Каши — город Света.
Продолжение следует.
Анастасия Проскурина, главред «Индия Свами»
Фотограф Петр Сидоров
Читайте также:
- Поющие колонны и музыка камней: тайна храма Виттхала в Индии
- Деревня, где люди выращивают мосты, а не строят их
- Пита Махешвар – самое тайное место и cкрытый Шивалингам Варанаси
